Почему разведчики так настороженно относятся к перебежчикам?

[АлександрКазалеев]

Недавно рассекречены материалы нашей контр¬разведки по дезинформации западных спецслужб. Например, в 1987 г. сотрудник американского отдела второго главного управления (контрразведка) КГБ Александр Жомов сам предложил свои услуги московскому резиденту ЦРУ Джеку Даунингу. Американцы поверили ему. До июля 1990 г., пока ЦРУ не попыталось тайно переправить его в США для тщательной проверки, в том числе и с использованием детектора лжи, он активно поставлял дезинформацию. Понятно, что руководство КГБ было против такой поездки, да и сам чекист серьёзно рисковал, поэтому на Лубянке решили прекратить операцию. Двойной агент – «инициативник» Александр Жомов за оперативную игру получил орден. И таких комбинаций было немало.
Ни одна спецслужба не любит «инициативников». Поначалу им обычно не доверяют, видят в них провокаторов или сумасшедших, заболевших на почве шпиономании. Разведка предпочитает нужного агента завербовать. И на это не жалеют ни сил, ни средств. А людям, по своей инициативе предложившим сотрудничество, платят чаще всего смехо¬творно мало. И лишь двойным агентам – «кротам» – в чужой разведке выпадает солидный куш.
Известный предатель – полковник Пеньковский – был тоже засланным казачком советской разведки. И его не расстреляли по приговору суда и не сожгли заживо в топке крематория ГРУ, как пишет в своей книге «Ледокол» Виктор Суворов, а присвоили генеральское звание и под другой фамилией отправили на секретную работу за рубеж.
Не доверяли «инициативникам» не только мы, но и американцы. Самый известный случай связан с начальником контрразведки ЦРУ Джеймсом Энглтоном, который в 60–70-е годы прошлого века просто помешался на бдительности и подозревал в двойной игре буквально всех.
А самой знаменитой жертвой этого маньяка стал советский перебежчик Юрий Носенко. Офицер Второго главка КГБ СССР (контрразведка), сын министра судостроения, он добровольно перешёл к противнику и изъявил желание сотрудничать с ЦРУ. Однако Энглтон, заподозрив подвох, стал с пристрастием допрашивать перебежчика, и длился этот кошмар ни много ни мало четыре года и восемь месяцев. Большую часть этого времени Носенко держали в бетонном подвале, пичкали психотропными средствами, лишали пищи и сна, словом, применяли чисто гестаповские методы. И всё ради чего? Чтобы добиться признания в нечестной игре. В результате искалечили «инициативнику» жизнь, но так и не раскололи предполагаемого двойного агента.
В мире шпионажа осторожность в особой цене. И всё же порой разведчики нарушали неписаные правила и строгие инструкции.
Семнадцать лет советская разведка успешно работала с Джоном Уокером, получая от него ценнейшую информацию по военно-стратегическим и тактическим планам США, в том числе по боевому применению атомных подводных лодок с ядерными ракетами. Он передавал в Центр шифры, позволявшие читать секретную переписку Министерства обороны США, Государственного департамента, ЦРУ, Агентства национальной безопасности и других важных государственных структур. Кроме того, Джон Уокер привлёк к сотрудничеству с советской разведкой сына, брата и близкого друга, от которых также поступали особо секретные материалы по военным проблемам.
В мае 1985 г. Джон Уокер был арестован. В документе, направленном в суд, рассматривавший дело Уокера бывший руководитель военно-морской разведки США адмирал Студеман указывал: «Уокер создал для советской стороны мощные предпосылки к победе в войне». Раздосадованный крупнейшим провалом в системе американской безопасности президент США Рональд Рейган после разоблачения Уокеров отреагировал весьма резко, выслав из страны 25 советских дипломатов.
«Инициативники» будут всегда. Большинство лучших шпионов – Пеньковский, Куклинский, Хансен, Уокер и другие – «инициативники», они сами пришли вербоваться. А ведь трудно выгонять человека с доступом к хорошей информации. Даже если бы разведки полностью перестали заниматься агентурной работой, такие «инициативники» будут вступать в контакт с дипломатами и т.п. Вряд ли разведки в таком случае смогут удержаться от искушения, ограничившись сакраментальным: «Извините, спасибо за предложение, но нам это не нужно».